Барраяр - Страница 42

И тогда Форхалас впервые перевел взгляд с него на Корделию. А она в этот миг представила ребенка в своем чреве, увидела, как нежные, еще хрящеватые косточки начинают гнить, скручиваться и растекаться – но не смогла возненавидеть Форхаласа, сколько ни пыталась. Он даже не казался ей каким-то мерзким законченным злодеем. Сейчас она как будто насквозь видела его израненную душу – так, как врачи видят раненое тело с помощью своих диагностических сканеров. Все искривления, и разрывы, и ушибы чувств, каждую раковую опухоль возмущения, а поверх всего этого – огромную зияющую рану от смерти брата.

– Эйрелу это не доставило удовольствия, Ивон, – сказала она. – Да и чего ты от него ждал? Ты хоть сам-то знаешь?

– Каплю человеческой жалости. Он мог бы спасти Карла. Даже в последний миг. Я тогда подумал – может, он для того и пришел.

– О Господи! – выдохнул Форкосиган. Было видно, как его ударила искра этой безумной надежды. – Я не устраиваю спектаклей вокруг человеческой жизни и смерти, Ивон.

Форхалас прикрылся ненавистью, словно щитом.

– Иди к дьяволу.

Форкосиган вздохнул и выпрямился, опустив руку.

– Уведи его, Иллиан.

– Подождите, – выдохнул Корделия. – Я должна знать… Мне надо задать ему один вопрос.

Форхалас угрюмо посмотрел на нее.

– Ты именно этого хотел добиться? Я хочу сказать – когда выбрал такое оружие? Именно этот яд?

Он отвел глаза.

– Оно попалось мне под руку, когда я проходил по арсеналу. Я подумал, что вы не успеете его опознать и вовремя доставить противоядие из госпиталя…

– Ты снял с моих плеч бремя, – прошептала она.

– Противоядие привезли из императорского дворца, – разъяснил Форкосиган. – Это в четыре раза ближе. У императорских врачей есть абсолютно все. А что до опознания… Я присутствовал при подавления карианского восстания. Примерно в твоем возрасте, может, немного моложе. Запах заставил меня вспомнить. Мальчишки выхаркивали легкие красными комками…

Форхалас, не глядя, указал на живот Корделии.

– Я не собирался вас убивать. Я хотел убить только его. Я даже не знал, что ночью вы спите в одной комнате. – Он готов был смотреть куда угодно, лишь бы не в ее глаза. – Я даже не подумал, что могу убить вашего…

– Посмотри мне в глаза, – прохрипела она, – и произнеси это слово вслух.

– Ребенка, – выдавил Форхалас и вдруг разразился мучительными рыданиями.

Форкосиган шагнул назад и встал рядом с женой.

– Не надо было тебе этого делать, – прошептал он. – Я сразу вспомнил его брата. Почему мне суждено нести смерть в эту семью?

– Все еще хочешь, чтобы он упивался своей местью?

– Даже этого не хочу. Ты нас всех опустошаешь, милый мой капитан. Но, о-ох… – Его рука потянулась, чтобы погладить ее живот, и замерла, когда он вспомнил, что они не одни. Адмирал выпрямился. – Доставь мне полный доклад сегодня утром, Иллиан, – приказал он. – В госпиталь.

Он взял Корделию под руку, и они пошли вслед за врачом. Она так и не поняла, хотел ли он поддержать ее, или опирался сам.

В Императорском госпитале Корделию сразу же окружила целая толпа – доктора, медсестры, санитары, охранники… У самой двери их с Эйрелом разделили, и ей стало одиноко и тревожно. Она почти ничего не говорила собравшимся вокруг людям – только обычные любезности. Ей хотелось бы потерять сознание, впасть в оцепенение, сойти с ума, испытать галлюцинации – что угодно, лишь бы забыться. Но вместо этого она испытывала только усталость.

Ребенок шевелился в ее чреве – поворачивался, толкался. Видимо, тератогенное противоядие действовало очень медленно. Похоже, им подарили еще какое-то время, чтобы побыть вместе – и она ласкала сына сквозь свою кожу, медленно растирая живот пальцами. «Сынок, добро пожаловать на Барраяр – местожительство каннибалов. Тут даже не выжидают положенных восемнадцати—двадцати лет, чтобы тебя сожрать».

Алчная планета.

Ее поместили в роскошно убранную отдельную палату, расположенную в крыле для самых важных персон, поспешно освободив все крыло для них одних. Она с облегчением узнала, что Форкосигану отвели палату напротив. Уже переодевшись в зеленую пижаму военного образца, он зашел посмотреть, как ее укладывают в постель. Корделии еще удалось слабо улыбнуться мужу, но сесть она даже не пыталась. Сила тяжести неодолимо вдавливала ее в жесткую кровать и тянула к центру планеты. Упасть ей мешали пол, здание… но только не ее воля.

Следом за Эйрелом шел встревоженный санитар, напоминая:

– Не забудьте, сэр, старайтесь говорить поменьше, пока доктор не проведет вам промывание горла.

В окнах замерцал серый рассвет. Форкосиган присел на край постели, взял ее руку и начал поглаживать.

– Тебе холодно, милый мой капитан, – хрипло прошептал он.

Она кивнула. Грудь у нее болела, горло драло, носоглотка была словно обожженная.

– Мне не надо было соглашаться на эту должность, – добавил он. – Мне так жаль…

– Я тоже тебя уговаривала. Ты пытался меня предупредить. Ты не виноват. Мне казалось, эта работа тебе подходит. Подходит…

Он покачал головой.

– Не разговаривай. На голосовых связках появятся рубцы.

Она невесело усмехнулась и приложила палец к его губам, когда он попытался снова заговорить. Он кивнул, смиряясь, и они некоторое время молча смотрели друг на друга. Он нежно отвел с ее лица спутавшиеся волосы, а она поймала его широкую ладонь и крепко прижала к своей щеке – утешая его и себя, пока бригада врачей и техников не забрала Форкосигана на процедуры.

– Мы скоро придем к вам, миледи, – строго предупредил их начальник.